Никак не мог оторваться от Вики. Сжимал ее ладонь и гладил волосы, как дорвавшийся до заветной жертвы маньяк. Она немного тяжело дышала, как будто ей снилось что-то страшное. Разбудить, избавить от кошмара? Или все-таки дать выспаться? Я даже не знал, который сейчас час. Взгляд упал на Викину сумку. Мысли свернули совсем не в том направлении. Если она вдруг проснется и застукает меня, то совру, что просто хотел проверить время. Если нет, то у меня есть шанс узнать… Чтобы дотянуться до сумки, пришлось выпустить Викину руку. Кое-как удалось переместиться на край койки. Тупая боль пульсировала в груди и животе, расходясь по всему телу. Я ухватился за ручки сумки и поставил на кровать. Черт, она в ней что, кирпичи носит? Заглянул внутрь. Не знаю, что рассчитывал там обнаружить, но неожиданно почувствовал себя ревнивым мужем. Не хотелось найти что-то, связанное с долбоебом Ромой. Жутко не хотелось. Даже не мог представить, как поступлю в таком случае. Но лежащий в кармашке телефон, немного отвлек. Вытащил дешевенький смартфон и включил. Никакой блокировки. Неудивительно, что он столько лет ее обманывал. Но сейчас отсутствие кода мне только на руку. Взглянул на часы. Полночь. Среда. Охренеть. Провалялся тут два дня. За это время Вика могла и забыть о моем существовании. Кто знает, что у них там происходило с муженьком. И не подкатывал ли к ней снова Арсений. Хотелось оторвать обоим яйца, чтобы больше не совались к ней.

Вернув сумку на место, улегся обратно. Снова взял Вику за руку. Боль моментально испарилась. Первым делом заглянул в звонки. За эти два дня Вика ни с кем не разговаривала. Это немного успокоило. Теперь сообщения. Почти со страхом нажимал на крошечный конвертик. Нужно купить Вике нормальный телефон. Сердце забилось быстрее, когда понял, что последним, кому она писала, был я. Вчера. Вчера, блядь! Ладонь вспотела, нагревая исцарапанный пластик. Открыл нашу переписку. Писк хрени, измеряющей мой пульс, превратился в нескончаемый звон. В виски бил молот.

«Спасибо, что спас меня. Опять. Я в долгу перед тобой. Надеюсь, на работе все разрешилось. И да, я была не права, когда ставила тебе 4 по литературе. Ты доказал, что заслужил пятерку. Но в языке есть еще пробелы.»

Охренеть. Она написала мне… Написала. Спина и грудь взмокли под слоем бинтов. Я валялся здесь, пока она писала такое… Твою мать! Если я правильно все понимал, то Вика намекала… Черт. Поверить в то, что она могла прислать мне нечто подобное, было почти невозможно. Но ее сообщение горело так ярко, что пришлось зажмуриться. В языке есть еще пробелы… Я усмехнулся и довольно откинулся на подушку. Вернул на место телефон и снова потянулся к Вике. Запустил ладонь в ее волосы, наматывая пряди на пальцы. Специально или нет, но она намекала на одну из моих самых ярких фантазий. Виктория Сергеевна… Я готов восполнять пробелы в языке часами. Сутками!

Дверь отлетела в сторону и с громким хлопком стукнулась о стену, прерывая череду моих фантазий. Вика вздрогнула. В палату ворвался отец. За ним по пятам бежала мать. Только их здесь сейчас не хватало. Мать демонстративно шмыгала носом и вытирала глаза салфеткой. Неужели уже успела меня оплакать? Если я правильно помню, то она приходила ко мне. Именно она согласилась принести альбом и карандаши. Два дня прошло, я уже точно не сдохну. По какому поводу слезы?

Отец уставился на Вику, как коршун.

– Какого черта ты творишь?

Вика встрепенулась и подняла голову от подушки. Черт! Она моргала, сонно щурясь. Крепче сжал ее руку. Нужно встать с этой проклятой кровати и задвинуть Вику за спину. Но я мог только сжимать ее ладонь и пытаться хоть немного загородить собой. С трудом сел. Вика вертела головой, пытаясь понять, что происходит. Она была такой беззащитной и крохотной. Никому ее не отдам. Отец обращался ко мне, но смотрел на Вику. Козел!

– Тебя чуть не убили. Я приставил охрану. И через два дня узнаю, что ты сам пускаешь сюда неизвестно кого.

Вика надела очки и удивленно взглянула сначала на меня, а потом на моих родителей.

– Паша, это действительно твоя бывшая учительница? – К разговору подключилась мать. Конечно, они уже наверняка знали всю Викину подноготную.

Вика вдруг подскочила и попыталась встать. Но я вцепился в ее руку и дернул вниз.

– Да.

Лица родителей вытянулись. Отец скривился:

– Что она здесь делает?

– Пришла навестить меня. Разве непонятно?

– Паша! – Мама забыла о том, что должна плакать. – Что вы вообще здесь забыли? Еще и ночью? – Она повернулась к Вике. Наверняка пыталась понять, может быть она учительницей или нет.

Мама никогда особенно не интересовалась моей учебой. Ни в одной из школ, где я учился, ни разу не была. Не знала никого из учителей.

Господи! Зачем они пришли?

Я пожал плечами, вновь ощутив унявшуюся было боль.

– Я же сказал: Вика пришла меня навестить.

– Учителя теперь всех своих учеников навещают? – Мама оттеснила отца.

– Вика – моя невеста.

Не знаю, кого эта новость удивила больше. Отец с матерью застыли там же, где и стояли. Вика гневно развернулась ко мне, осмотрела сузившимися глазами. Черт! Сейчас она была невероятно сексуальной. Скулы покраснели. Глаза горят, практически светятся! Никогда такого не видел. Она была каким-то фантастическим существом. Волосы едва ли не развиваются. Как будто на ветру. Грудь поднимается от частого дыхания. Кажется, вокруг нее вспыхивают молнии, и во все стороны разлетаются электрические разряды. Нужно было лучше слушать на уроках. Сейчас бы знал, кто Вика на самом деле. Но она точно не человек. Не обычная женщина. Вика поджала губы и в оглушающей тишине резко выдала:

– Слишком много обезболивающих.

Сложно понять, на кого это заявление произвело большее впечатление. Я не удержался и хмыкнул. Лица родителей синхронно вытянулись. Похоже, они утратили дар речи. Но не надолго. На удивление, мать первой пришла в себя.

– Боже, Паша, ты в курсе, что она замужем? Я не позволю шлюхе дурить голову моему мальчику.

Блядь! Каким-то способом мне удалось сесть, поборов состояние слизняка.

– Никто не будет оскорблять Вику. Тебе нужно извиниться, мама.

Теплая ладонь коснулась моего плеча. Вика…

– Не стоит. Ложись.

– Что?! – Мать визгливо вскрикнула.

От этого звука у меня что-то лопнуло в висках.

– Я не буду извиняться перед шалавой, вздумавшей быстро разбогатеть.

Я не успел и рта раскрыть. Вика подхватила со стула куртку и сумку и повернулась к моей матери.

– Если вы так беспокоитесь о Павле, то советую не отходить от него ни на шаг. Номер его палаты стоил пять тысяч.

Вика направлялась к двери. Проклятье! Перед глазами снова поплыло, но я кое-как сполз с кровати, выдернув чертову иглу из вены, и проковылял за ней.

– Вика, стой!